Возвращение Твин Пикса на Showtime наконец-то состоялось. Через 26 лет после того, как культовая, имеющая огромное влияние классика оставила нас со многими сводящими с ума открытыми развязками. Вы, наверное, взволнованы, возможно, вы заинтригованы, но вы совершенно точно в недоумении. Что случилось с говорящим деревом? Куда улетела Лора Палмер? Вернет ли себе агент Купер нетронутый рассудок и личность? Один из создателей сериала Дэвид Линч, печально известный своей немногословностью и неприязнью к спойлерам, остался верен себе, когда мы встретились с ним на утро после премьеры, чтобы выпить кофе и недолго поговорить перед его отъездом на Каннский кинофестиваль. «История – это вещь», — ответил он на вопрос, почему он не привык объяснять или делать вещи понятными для зрителей. «Когда она закончена, это конец. Больше ничего не нужно добавлять. Всё остальное – это вздор».

Тем не менее, 71-летний режиссер удовлетворил наш любопытство о том, что мы увидели, и раздразнил по поводу того, что нам еще предстоит увидеть. Он даже нарисовал для нас картинку.

— Сегодня понедельник. Первый и второй эпизод уже вышли, появляются отзывы. Третий и четвертый – сейчас доступны для некоторых подписчиков Showtime. И вот Вы здесь, занимаетесь своим любимым делом – общаетесь с прессой. Как Вы себя чувствуете?

— Я чувствую себя хорошо, правда. Я как бы обособлен от всего, потому что не слышу большой отдачи, так что я живу в обычном режиме.

— Это Ваш выбор? Оставаться обособленным?

— В некотором роде.

— Вы бы хотели, чтобы люди рассказали, как они всё восприняли, или Вы бы лучше отгородились от этого?

— Ну, конечно, мне нравится слышать хорошие новости. Но ты должен сталкиваться со всем, так что это хорошо как бы быть в согласии со своей жизнью.

— Что вы делали прошлой ночью, пока мы все смотрели премьеру? Вы тоже смотрели?

— Весь каст компанией пошел в бар в долине, у них был показ на большом экране. Так что я представлял их там. Я же был дома и работал над столом в своём деревообрабатывающем цехе.

— Что за стол?

— Окей, я делаю стол. Ну, если найдется карандаш, я могу нарисовать его.

— У меня есть карандаш.

— Да, это было бы идеально! [Начинает рисовать] Вот место для очков, пультов и ручек. Вот круг для салфеток, а круг побольше для бутылки вина. Это дверка на специальных шарнирах, за которой сигареты и зажигалка. А сверху на этой стороне большая дверца, так что эта часть прямо здесь, это место для крекеров с пармезаном, легкой закуски, бокалов вина и другого. Я собираюсь подсоединить стол к электричеству, чтобы поставить лампу, так что выключатель будет вот здесь. А внизу есть ящичек для желтого блокнота. Если у меня появится идея, я смогу достать желтый блокнот и записать её в нем. Стол будет на красных колесиках. В нем я смогу хранить вещи, которые я использую.

— Это для Вашей художественной студии?

— Нет, для места, где я сижу. Я могу смотреть там телевизор или медитировать, или размышлять о чем-то.

— Так что вы проектировали стол прошлой ночью?

— Ага.

— Моё впечатление от сериала после четырех эпизодов похоже на часть сюжета первой серии, где молодые любовники наблюдают за неким монстром внутри гигантской стеклянной коробки, а потом он их убивает. Завораживающе смотреть, как он постепенно обретает вид и форму, разбивает стекло и сносит мне крышу.

— Ну, это хорошо!

— Вы пытались показать аллегорию просмотра телевизора или сериала?

— Нет. Но это интересное мнение.

— Вы думаете сквозь призму аллегории или рекурсии?

— На самом деле нет. Идеи просто приходят, ты думаешь о них и понимаешь их значение. Потом, как они вписываются в целое – это уже совсем другой вопрос. Вещь не закончена, пока она не закончена. И пока не появится что-то следующее, ты не знаешь, как одно соотносится с другим. Это как что-то волшебное. Я также всегда говорю, что полная вещь существует в другой комнате как собранный пазл, где все частички находятся вместе, а кто-то из другой комнаты, некий воришка, подкидывает случайные фрагменты сюда. И ты должен собрать пазл, но одна часть из конца истории, другая из середины, парочка из начала, но ты не узнаешь, пока не соберешь больше, что это могло бы быть.

— Сколько частичек пазла было собрано во время процесса написания сценария с Марком Фростом и сколько во время съемок?

— Как минимум 80% во время написания, а остальное открывается по ходу дела. Так всегда происходит.

— История агента Купера не только о попытке сбежать из Черного Вигвама. Она также о парне, который возвращается к известному ему миру и воссоединяется с ним. Переплетается ли эта история с Вами, в плане возвращения на телевидение?

— Конечно. Но также, как будет видно, это история о возвращение в мир с нуля, поиске того, что тебе нравится, а что — нет и том, как сделать всё возможное, чтобы найти свой путь.

— Первый эпизод также предполагает, что история Лоры Палмер (Шерил Ли) может быть далека от завершения. Останется ли она в живых и восстановит справедливость? Или отомстит?

— Хм-м. Давайте посмотрим, что случится.

— Вы решили рассказать историю, которая происходит не в Твин Пиксе, но в других частях страны. Почему Вам понравилась идея расширить размах сериала?

— Дело не в том, что мне нравится. Идеи приводят тебя к местам. Просто были вещи, которые происходили в местах отличных от Твин Пикса. Иногда тебе нужно поехать из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк на встречу. Так что ты едешь.

— Кажется, однако, что мир, показанный за пределами Твин Пикса, испортился из-за блуждающего духа злого Купера. Как нам называть этого персонажа, кстати? Я зову его Грязный Купер.

— Я просто называю его доппельгангером Купера. Но вы можете его называть, как захотите.

— Но Вы рассказываете историю о, скажем, духовном состоянии Америки? Вы считаете мир злым и холодным?

— Марк может иметь другое мнение, но я мир таковым не считаю. И независимо, касательно Твин Пикса я не думаю в стиле «Это то, что происходит в мире, запихну-ка я это в сериал». Дело лишь в идеях, которые приходят. Вместе с тем, я также говорю, что идеи часто приходят из нашего мира. Некоторые появляются, а ты понятия не имеешь, откуда они, ведь у них нет ничего общего с сегодняшним днем. Другие же – появляются из настоящего, как они есть. Так что это тоже имеет влияние.

— У Вас есть возможность изображать и преобразовывать чувство зла при помощи звука и изображений, путем, который пробирает до глубины, пугает и запоминается. Где Вы черпаете вдохновение для своей презентации зла?

— Опять, я действительно не могу ответить. Это приходит из идеи. Идея приходит из прочтения сценария, и изображение появляется в уме, и звук тоже. Все, что имеет значение, это поиск способа, как можно показать в кино то, что приходит на ум. У тебя есть картинка, звук и настроение, и ты пытаешься показать это как можно лучше во время съемки.

— Одно из проявлений зла, о которых я говорю, это мужчина в камере, который кажется облепленным грязью или обожженным до корки и искривленным агонией. Он кажется воплощением страдания обвиненного в убийстве Билла. Мы видели его, как иллюзию и его голову сдувало. Был ли у Вас особый источник вдохновения?

— Это то, о чем я говорю. Изображение пришло, я был занят его воплощением. И кстати, насчет парня, просто продолжайте смотреть.

— Мне бы хотелось узнать о процессе создания. Как эти эпизоды созданы – Вы следовали сценарию, или переделывали историю в процессе?

— Всего по чуть-чуть. В основном мы просто следовали сценарию, потому что усердно работали над тем, чтобы сделать его таким, как он есть. Но в процессе создания ты открыт к новым вещам. Когда ты создаешь, это волшебно. Ты там со всеми вещами и видишь возможность добавить что-то новое или сделать что-то по-новому. Это непрерывающийся процесс. Я всегда говорю, что это не сделано, пока не сделано. Идеи появляются из сценария, но они продолжают появляться и во время редактирования отснятого материала.

— Были ли какие-нибудь пересъемки?

— Мы ничего не переснимали.

— Так добавления или изменения касаются спецэффектов или других мест для событий?

— Верно.

— Принимая во внимание, как много сцен того, что происходит сейчас, имеют место в других городах, мне стало интересно, предназначены ли они быть чем-то большим, чем фон или, по крайней мере, знаком или обещанием для публики, что мы внезапно отправимся туда.

— Нет. Это не что-то вроде якоря. Твин Пикс это место, которое, хм, супер важно для происходящего. [Смеется]

— Вы на данный момент монтируете финальные эпизоды?

— О, нет, они уже закончены. А если бы нет, то, ну, а что если ты захочешь вернуться и что-то изменить? Что если у тебя появится идея и ты такой: «Мы должны вставить это чуть раньше»? Ты должен всё закончить, прежде чем пойти и что-то выпустить.

— Есть очень странный новый персонаж в Черном Вигваме, говорящее дерево, эволюция Человека Из Другого Места, также известного как Рука (Майкл Дж. Андерсон, который не вернулся в этот сезон).

— Да. Необходимость – мать изобретений.

— Голова на верху – это говорящий мозг, гипофиз или нейрон?

— Это просто голова.

— Мне это кажется мозгом.

— Это просто голова.

— Ну, из дерева получилось великолепное зрелище.

— Спасибо.

— В конце первой серии детектив с мигающим фонариком открывает багажник машины и находит какую-то отрезанную часть тела. Что это было? Язык? Почка? Без комментариев?

— Как по мне, это кусок мяса.

— Мы также получили возмутительное количество рвоты, выходящей из Грязного Купера в третьей серии.

— Разве это не мило?

— Как пахнет рвота демона из Черного Вигвама?

— Ну, запах это не то, что может передать кино, так что вам нужно самим это представить. Но я скажу, что пахнет она не очень.

— Есть сцены в первых четырех эпизодах, включающие в себя нежные моменты с Дамой с Поленом (Кэтрин Коулсон) и Альбертом Розенфильдом (Мигель Феррер), которые становятся еще более горькими, зная, что этих актеров уже нет.

— Я влюбился в Альберта во время этого путешествия сквозь Твин Пикс и я просто любил работать с Мигелем. Отношения между моим персонажем, Гордоном Коулом, и Альбертом очень важны для истории. Сейчас зная, что он ушел, я еще больше благодарен, что мы сделали это, и что это было снято. Действительно грустно, что его больше нет. А Кэтрин я знал с 1971, и я вижу её на экране, и это… ну, это просто неправильно, что её здесь нет.

— Гордон выглядит агрессивно в четвертом эпизоде. Он всех затмил для меня.

— Ну, актер, воплотивший Гордона, ужасающе хорош. Но поговорите с Сабриной о нем. Он заноза в заднице! [Исполнительный продюсер Сабрина Сазерленд из другой комнаты кричит: «У него действительно огромные запросы!»]

— В четвертой серии мы видим возвращение Дэниз, трансгендерной женщины и представительницы правоохранительных органов, которую сыграл Дэвид Духовны. Она получила повышение.

— Я никогда не снимал Дэвида в оригинальном Твин Пиксе, так что это было волнительно для меня. Коул был начальником Дэниз, но всё поменялось.

— Есть момент, в котором Коул говорит, что когда Дэниз становилась женщиной, он сказал её коллегам, которые не могли это принять –

— «Смиритесь или умрите». Это так. Люди есть люди, и мы те, кто мы есть. Мы должны уживаться и разнообразие должно полностью цениться в свете единства. Это мир на Земле и здесь должно быть место для каждого.

— Четвертая серия также показывает, что очевидно у Коула была сомнительная история с молоденькими девушками-агентами. Как он заработал такую репутацию?

— О, вам лучше не знать.

Источник: ew.com / vk.com
Перевод: Анастасия Крушеницкая